Утро 21 мая 1970 года в ИТК-16 началось как обычно. Пост №1. Часовой Анатолий Киселев наблюдает за территорией. Вдруг — фигура. Заключенный Виталий Чернышов, ранее переведённый из Жигулевской колонии, карабкается через проволоку и ломает забор. В ответ — предупредительный выстрел. Затем — очередь по ногам. Пуля пробивает бедро. Заключённый падает.
Через несколько минут о выстреле уже знал весь лагерь. Для осужденных Чернышов моментально становится мучеником. Молниеносно расползаются слухи: «Убили!», «Избили еще одного!». В этот момент над Тольятти взошла звезда одного из самых кровавых восстаний в истории советской пенитенциарной системы.
Спланированный хаос или искра бунта?
Хотя официальная версия гласит, что восстание стало спонтанной реакцией на выстрел, позже выяснилось: беспорядки готовились заранее. За месяц до этого в колонии перехватили записку: «Начнем 20–21 мая». Но чиновники проигнорировали предупреждение.
Разочарование от несостоявшейся амнистии в честь 100-летия со дня рождения Ленина, жесткий режим, бытовая нищета и насилие — всё это стало топливом для восстания. Искра Чернышова стала лишь предлогом.
Организаторы ада
Во главе бунта встали трое: Александр Богачев, Александр Яхонтов и Михаил Феоктистов. Все — рецидивисты с тяжкими статьями. В их распоряжении — десятки агрессивно настроенных заключенных, печные трубы, кирпичи, подручные орудия. Первой целью стали надзиратели: избитые, униженные, едва спасшиеся.
Параллельно в ИТК-16 полыхали административные здания. Были уничтожены документы, открыты сейфы, разгромлены канцелярии. На складах — алкоголь. Нетрезвые осужденные с криками «Свободу!» прорвали забор в соседнюю ИТК-7 и выпустили из ШИЗО десятки опаснейших заключенных.
Расправа
Контролер Трофим Ронжин, пытавшийся остановить бунтовщиков, был зверски убит — у него отрубили палец, череп был раздроблен. Погибли и так называемые «активисты» — заключённые, сотрудничавшие с администрацией. Один из них получил семь ножевых ранений.
Бунтовщики не пощадили и руководство. Начальник ИТК-16 Федор Гуреев попытался урезонить толпу, но был жестоко избит, как и его заместители. «Тащи его в уборную — утопим!» — кричали заключённые. Гуреева спасло чудо: избиение было прервано паникой в толпе.
Подняли войска
К полуночи Тольятти уже напоминал зону боевых действий. Колонии охватил огонь, сотрудники — бежали. За периметром собрались бронетранспортеры, внутренние войска, милиция. Но штурма не потребовалось — с первыми звуками служебных собак заключенные в панике разбежались по баракам.
К утру 22 мая порядок был восстановлен.
Суд, псы и «воронки»
Начались зачистки. Арестованных избивали, раздевали, топтали, бросали в автозаки — об этом позже рассказал художник-диссидент Михаил Зотов. Следователи КГБ, прокуратуры и МВД составили список: 32 обвиняемых, более 100 свидетелей.
Процесс проходил не в суде, а в мастерской СИЗО №2 Сызрани — под охраной внутренних войск. Под окнами дежурили пожарные, чтобы на случай нового бунта залить подсудимых водой. Но обошлось.
Трое главарей — Яхонтов, Богачев и Феоктистов — были приговорены к смертной казни. В 1972 году их расстреляли.
Последствия
ИТК-7 расформировали. Федора Гуреева — уволили. Но главное — последствия были политическими. В Кремле поняли: искры протеста тлеют во всех колониях. В декабре 1970 года, спустя несколько месяцев после восстания, была объявлена масштабная амнистия.
Символическая победа осталась за заключёнными. Впервые система дала трещину.
История как предупреждение
Бунт в Тольятти — это не просто эпизод тюремной хроники. Это зеркало разложения советской репрессивной машины, где изоляция, жестокость и равнодушие породили волну отчаяния, переросшую в кровавую анархию. Сегодня, спустя 55 лет, этот случай напоминает: если не слышать тех, кто за решёткой — однажды решётки сами рухнут.
